Кому-то, видимо, покажется слишком односторонним моё представление о смысле жизни как о самой высокой идеи. Но пусть это будет возврат к точке зрения, существовавшей в Древней Греции. У меня, как у многих других людей, существуют свои предпочтения, своё увеличительное стекло, через которое я смотрю на свою жизнь и жизнь других людей, свои психические доминанты и свои критерии, чем я оцениваю всю меру отношений и всю картину мира.

Это всё как у всех. Но я прошёл удивительный путь преодоления смертельных жизненных препятствий, мне посчастливилось, может быть, в награду за это преодоление сделать удивительное открытие критериальности (безграничной мерности) нашего сознания и Сознания Природы. Я не понимаю, почему его не сделали другие – великие учёные и писатели. На волоске от него были наши религиозные философы начала 20-го века и учёные-кибернетики второй половины того же века. Только теперь Логос Древней Греции обрёл зримые черты.

Всю свою жизнь я как философ пытался ответить на вопрос: «Зачем живёт человек?». Сначала, в детстве, отвечал опытом своей жизни, потом – на основе изучения опыта других людей, что собрал в книге «Человек Будущего. Смысл жизни». Иногда было хорошо видно, зачем живут некоторые люди: одни – разбогатеть и удариться во все тяжкие, максимизируя наслаждение, другие – употребить наркотик, опять же максимизируя эффект от него – глубину погружения в виртуальное удовольствие. Хотя наркоман максимизирует наслаждение безо всяких предварительных накоплений. Более того, для этого он готов отдать всё своё и чужое, даже отдаёт свою и чужую жизнь.

В девятилетнем возрасте мне, тогда страдающему от неподвижности, от нестерпимых болей в теле, особенно в ногах, было передано в моё сознание послание Бога о том, что Он мне поможет стать здоровым, если я начну сам преодолевать эти боли и эту свою немощь. И я поверил в это чудо. Кроме того, что мне парила ноги мать в бочке с конским навозом и сенной трухой, я сам стал много, через боль, ходить, потом начались попытки бегать. Чем они закончились? Через шесть лет я начал бегать по стадиону и выступать в детских соревнованиях. Мои школьные товарищи были на год-два моложе, потому что я не смог, как они, пойти в школу вовремя из-за болезни.

Когда я заканчивал школу, то мог уже перепрыгивать планку на уроке физкультуры на один сантиметр выше собственного роста. А рост – это метр семьдесят. И мог пробежать 800 метров по стадиону за 2 минуты и 06 секунд. Так тогда бегали победительницы на дистанции 800 метров на международных соревнованиях.

Дальше – больше. Бег и лыжи. Когда я становился на лыжи, у меня почти отключался контроль сознания – такое блаженство заполняло меня от владения своим телом. Но ни один врач ни разу за всю мою жизнь не решился выдать мне справку участника взрослых соревнованиях из-за тяжёлой болезни сердца, явившейся следствием перенесённого в детстве заболевания. Если я принимал участие в соревнованиях, то только под собственную  ответственность, под расписку. Подобное стало возможным с середины восьмидесятых, когда я, набравшись нахальства, организовал и возглавил клуб «Марафон» в Туле. Об этом методе написаны книги: «Опыт преодоления кризисов жизни. Духовное самопрограммирование. Книга 1 и Книга 2).

И, тем не менее, в сорок пять лет я мог пробежать 30 км за 2 часа ровно, марафон (42, 192 км) за 3 часа 30 мин., 50 км за 4 часа (чуть меньше), 100 км в четыре этапа за 8 часов 05 мин. зимой в мороз минус 32 градуса. Я был не один. Шестьдесят человек как по-настоящему больных, так и настоящих спортсменов-марафонцев составляли костяк клуба. В нём, кроме совместных тренировок, пробежек, проводились праздники со стихами, песнями, танцами.

Последний раз я пробежал по лесу один 50 км осенью 1995 года (в 53 года) сразу после выхода из заключения, где провёл несколько лет. Но и там тренировался почти каждый день. Потратил на это более 5 часов. Не могу точно сказать, сколько времени ушло на это, так как последние 1,5 – 2 км бежал в полном трансе – такая была усталость, а как заходил на свой этаж и в квартиру, совершенно не помню. Очнулся только на диване.

Я подробно пишу о своих беговых занятиях лишь потому, что они мне дали возможность растянуть мою жизнь на такую длину, что стоит лишь удивляться: от тяжёлого заболевания сердца (дилатационная миокардиодистрофия при астме) я должен был умереть несколько раз. Я не должен был жить. Все, кто были в моей палате в 1984 году в кардиологическом центре с подобным заболеванием, умерли через 2 – 3 года. А я восстановился и жил полной жизнью. Я назвал такую свою жизнь искусственной, так как искусственно поддерживал её тогда и поддерживаю сейчас. А мне уже в сентябре 2011 года будет 69. Бег по-прежнему приносит мне эйфорию, потрясающие впечатления от владения своим телом.

И ещё одно чудо, о котором говорят многие люди: по ощущению жизни я не чувствую своей старости. Конечно, она подобралась близко и затягивает в старческую нирвану (правильное восточное определение), ограничивает силы, эластичность мышц и подвижность суставов. Уже частично господствует склероз и прочее. Но психика и сознание не то чтобы отказываются в это поверить. Нет – они живут своей жизнью, которая пришла ко мне в мои девять лет вместе с осознанием чуда жизни.

Что мне потребовалось преодолеть и создать для поддержания моего существования не инвалидом, а полноценным творческим человеком? Конечно, в этой копилке не только бег. Мой опыт и подготовка в различных сферах здоровья, способность ощущать недуги других людей и ставить диагнозы дали мне возможность заниматься с другими людьми, часто тяжелобольными. Как трансперсональный психолог, разработавший свой собственный метод помощи, метод исцеления смыслом жизни, я стал известен после публикаций в центральной прессе, в газетах «Совершенно секретно», «Российская газета», «Российские милицейские ведомости» и в других. Мой метод исцеления смыслом жизни оказался точнее, шире и мощнее, чем подобный у Виктора Франкла – его логотерапия.

Но речь не обо мне, а о тех тысячах больных и условно здоровых, но погружённых в тяжёлые психические состояния, из которых они не могли просто так выйти. Многие читали мои книги, в которых я описывал множество приёмов преодоления этих опутывающих состояний, и, применяя их, самостоятельно выходили в чистое Божественное пространство духа как осознания смыслов. У некоторых получалось здорово, и они мне писали об этом, но у кого-то ничего не выходило, и они жаловались мне в своих письмах.

И тем не менее, может показаться, что жизнь как чудо проявлялась лишь тогда, когда этап преодоления препятствий заканчивался и начинался этап развития. Это не так. Эти два этапа слились между собой и существовали неразрывно. Со временем я понял, что смысл жизни для человека отражается в критериальной иерархии Сознания Природы. Мы отделены от неё полем психики и сознания. Психика позволяет людям и вообще всему живому рефлексировать, реагировать на любые воздействия, в том числе и на интеллектуальные. Эта реакция в сумме пробуждает интеллект, открывая дверь воле познания.

На первом этапе, этапе преодоления, смыслом жизни может быть и цель как достижение свободы действий. Но дальше наступал момент отрезвления, и сознание начинало ловить нюансы моральных, этических и нравственных ограничений. 02.08.11.